Вообще все три телеграммы отличались такою же лживостью, как и те донесения, которые обыкновенно посылались государю с театра войны.

В подобном же духе телеграфировал и Протопопов дворцовому коменданту Воейкову, при чем между прочим говорил: «Движение носит неорганизованный, стихийный характер; наряду с эксцессами противоправительственного свойства буйствующие местами приветствуют войска».

Протопопов забыл только сказать, что «буйствовавшие» приветствовали войска лишь в тех случаях, когда последние держались пассивно или даже действовали против полиции.

Около 9 часов вечера Хабалов получил телеграмму государя: «Повелеваю Вам прекратить с завтрашнего дня всякие беспорядки на улицах столицы, недопустимые в то время, когда отечество ведет тяжелую войну с Германией»²⁴. По словам Хабалова, эта телеграмма хватила его будто «обухом». Как прекратить завтра же беспорядки, «когда на флагах надпись «долой самодержавие» — какой тут хлеб успокоит?».

Но однако, сам же Хабалов ввел государя в заблуждение, изобразив в своем донесении революционное движение в виде простого голодного бунта.

В 10 часов вечера, когда начальники районов войсковой охраны, по обыкновению, собрались в здании градоначальства, Хабалов прочел им высочайшую телеграмму и отдал следующее словесное приказание²⁵:

«Господа, государь приказал завтра же прекратить беспорядки. Вот последнее средство, оно должно быть применено. Поэтому, если толпа малая, если она не агрессивная, не с флагами, то вам в каждом участке дан кавалерийский отряд — пользуйтесь кавалерией и разгоняйте толпу. Раз толпа агрессивная, с флагами, то действуйте по уставу, то есть предупреждайте троекратным сигналом, а после троекратного сигнала — открывайте огонь»²⁶.

Начальники еще обсуждали это приказание, когда в градоначальство приехал Протопопов, поразивший всех своим неестественно приподнятым, истерическим настроением. Познакомившись с телеграммой государя и выслушав объяснения, он произнес напыщенную речь, выражая уверенность, что «Господь не даст погибнуть правому делу» и закончив ее словами: «Молитесь и надейтесь на победу»²⁷.

Вечером в помещении Центрального Военно-Промышленного комитета полиция арестовала двух членов рабочей группы, избегнувших ареста в январе во время ликвидации этой группы.

Затем, в ночь на 26 февраля, в разных частях города было арестовано около ста членов разных революционных организаций, в том числе пять членов Петроградского комитета партии большевиков.

Между тем днем Родзянко был у Голицына и убеждал его в необходимости отставки кабинета.

В ответ Голицын показал заранее заготовленные и подписанные царем указы сенату о роспуске Думы, в которых оставалось лишь поставить год и число.

Родзянко в своих воспоминаниях утверждает, что он видел три указа: «Первый указ был о полном роспуске Думы и назначении новых выборов; второй указ — о роспуске Государственной Думы до окончания войны и третий указ о роспуске Государственной Думы на неопределенное время»²⁸.