Родзянко сказал, что теперь этой уступки уже недостаточно: «Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко... Нигде нет разногласия, везде войска становятся на сторону Думы и народа и грозные требования отречения государя в пользу сына при регентстве Михаила Александровича становятся определенным требованием».

Рузский выразил опасение, что «насильственный переворот» вызовет анархию, которая перекинется в армию, причем «начальники потеряют авторитет власти». По его мнению, конечная цель была одна: «ответственное перед народом министерство», которое должно быть введено нормальным путем, то есть посредством манифеста, проект коего уже составлен.

Родзянко ответил: «Не забудьте, что переворот может быть добровольный и вполне безболезненный для всех, и тогда все кончится в несколько дней; одно могу сказать, ни кровопролития, ни ненужных жертв не будет. Я этого не допущу»(?!).

Разговор по прямому проводу был окончен в 7 часов 30 минут утра 2 марта, и полный текст его тотчас же передан в ставку генералу Алексееву.

Так как в это время государь еще спал, то Рузский отложил свой доклад до его пробуждения. Между тем Алексеев, сделав из слов Родзянко вывод, что Временный комитет Государственной Думы под влиянием сложившейся в Петрограде новой обстановки желает потребовать от государя отречения от престола, счел нужным, не теряя времени, пойти навстречу этому желанию.

В 9 часов утра генерал-квартирмейстер верховного главнокомандующего Лукомский вызвал к аппарату начальника штаба Северного фронта Данилова и передал ему следующее:

«Генерал Алексеев просит сейчас же доложить главнокомандующему, что необходимо разбудить государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерала Рузского с Родзянко. Переживаем слишком серьезный момент, когда решается вопрос не одного государя, а всего царствующего дома и России. Генерал Алексеев убедительно просит безотлагательно это сделать, так как теперь важна каждая минута и всякие этикеты должны быть отброшены. Генерал Алексеев просит по выяснении вопроса немедленно сообщить официально, а со стороны высших военных властей сделать необходимое сообщение в армии, ибо неизвестность хуже всего и грозит тем, что начнется анархия в армии.

Это официально, а теперь прошу тебя доложить от меня генералу Рузскому, что, по моему глубокому убеждению, выбора нет, и отречение должно состояться. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками, как об этом вчера уже сообщал вам генерал Клембовский. Если не согласятся, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнется междоусобная война и Россия погибнет под ударами Германии и погибнет династия. Мне больно это говорить, но другого выхода нет. Я буду ждать твоего ответа. Лукомский»³.

В этом якобы неофициальном докладе Лукомский, конечно, с предварительного согласия Алексеева, советовал Рузскому затронуть самую чувствительную струну в государе — опасение за семью. В действительности последней пока еще ничто не угрожало.