ские я художественные силы. Да и в самой структуре и в порядках церкви на Руси было немало своеобразного¹¹⁷.

Принятие христианства Русью отнюдь не устранило былых противоречий, оно изменило их форму, лишив Византию ореола просветителя и облегчив Руси поиски союзов среди других христианских государств Европы. Это отлично понимали в Константинополе. В трактате «De castramelatione», относимом ко времени Василия II, специально говорится о важности иметь лазутчиков на Руси: «И не только относительно болгар надлежит иметь таких соглядатаев доместику и пограничным стратигам, но и относительно остальных соседних народов, как-то: Печено-гия, Туркия [Венгрия] и Рос[с]ия, чтобы нам ведомы были все их замыслы» ¹¹⁸. Вероятно, с созданием митрополичьего церковного аппарата возможности подобного рода значительно расширились, не зря в летописи сохранилось замечание о том, что «суть бо греци лет и вы и до сего дни» ¹¹⁹.

По верной догадке В. Г. Васильевского, договором 988 г. был изменен порядок службы русской наемной дружины в Византии — она была преобразована в постоянный 6-тысячный русский корпус, служивший непосредственно императору, несший службу дворцовой гвардии и дислоцированный как в Константинополе, так и в угрожаемых пограничных зонах¹²⁰. Видимо, за службу корпуса шла постоянная дань на Русь, которая следила за его комплектованием как русскими, так и подвластными ей самой варяжскими воинами.

Опыт такой службы корпуса порожден, видимо, русской практикой использования варяжской дружины в Новгороде; позднее подобную службу Киеву нес тюркский корпус и (в годы правления суздальско-галицкой группировки) расположенная где-то неподалеку «галицкая помощь». Такая форма службы легко объяснима условиями средневековья, когда слишком много времени уходило на сбор добровольцев, будь то варягов или русских, за морем.

В русской летописи наступает полувековой перерыв в известиях о Византии, но иностранные источники говорят и о службе там русского корпуса и о других союзных действиях двух стран. Уже в болгарской войне 991—995 гг. отмечена русская пешая и конная гвардия при Василии II¹²¹; в 999 г. русские сражаются за пего в северной Сирия¹²²; в 1000 г., по словам летописца Асохика, русский