ла рыцарей. В провинциальных замках, которые возводились на захваченных землях и подвластных им территориях, суд и управление вершили командоры или фогты. Завоеванные земли Орден и епископ раздавали вассалам и духовенству, подчиняя их власти местное население, обязанное содержать своих поработителей, работать на них и участвовать в их военных мероприятиях.

Особое положение заняли основанные завоевателями города, в том числе Рига⁶; они оседлали оживленные пути экономических связей и стали быстро расти и богатеть, паразитируя на посреднической торговле. Крупные города пользовались самоуправлением и ревниво оберегали свои вольности от покушений Ордена. Городская власть принадлежала выборным магистратам — ольдерменам гильдий и старейшинам ремесленных цехов, т. е. немецкой торгово-ремесленной верхушке, которая эксплуатировала городскую бедноту. Экономическое положение немецких городов заставляло их не только активно поддерживать наступление Ордена⁷, но и тяготеть к сохранению торговых отношений с Русью, а когда выяснился крах вооруженного похода на нее, выступать за мирное урегулирование.

Беспощадно подавляя или истребляя латышское население и умело привлекая на свою сторону часть ливской знати, крестоносцы в короткий срок, несмотря на упорное сопротивление латышских и русских воинов, овладели главными опорными пунктами полоцкой власти в Нижнем Подвинье — крепостями Кокнесе (1207 г.)⁸, Селпилс (1208 г.) ⁹, Ерсике (1209 г.) ¹⁰, закрепившись на землях ливов, селов и южных латгалов. Угроза нависла над Kvp-шами и земгалами.

Полоцкий князь Владимир¹¹ пе имел сил в одиночку противостоять этому вторжению и в 1210 г. был вынужден подписать с епископом и Орденом «вечный мир», по которому (если верить хронике Генриха) санкционировал сделанные ими приобретения на том условии, что они признали его сюзереном — обязались ежегодно выплачивать издавна шедшую Полоцку ливскую дань¹². Весьма возможно, что в подписании этого договора участвовал и Смоленск¹³.

Договор имел отрицательные последствия для интересов Новгорода и Пскова в Эстонии: «И рады были все,— писал Генрих,— что теперь безопаснее могут воевать с