Сенеки, история не раз могла убедиться, что «глас народа» бывал (чаще всего) тоньше комариного писка, а «Бог» с удивительным однообра зием возвышал свой «глас» за правителей, чему есть свои объяснения. Античность знала «Богоравных» императоров, позднейшие времена — «помазанников Божьих». Я говорю не о возможном Творце миров и времен, а о нашем истолковании его воли.

Если поверить тому, кто утверждает, что демократия отличается от диктатуры «всего лишь» тем, что первая организует народную жизнь, опираясь на право, а вторая — опираясь на силу; первая — на Закон, вторая — на Власть, если это верно, то Россия в очень незначительной мере жила при демократии раньше и не вполне живет при демократии теперь. «По совести» жили, «по понятиям», но не по Закону. Закон никогда не был обязательным для власти и, как следствие, для подданных. Я не отрицаю наличие хороших и честных людей во власти, но лишь утверждаю ее стремление сотворить «систему права», отве чающую ее собственным интересам. Мои сверстники переживают уже пятую конституцию, и каждую сооружала под себя очередная власть (от Бога!); уверен, что «пройдет и это», невзирая на уверения, будто на сей раз конституция уже навсегда. Словом, наказу Гавриила Рома новича Державина мы пока следовать не спешим.

В отличие от установок классических и канонических форм закона и права, демократия в России, благодаря этим усилиям властей, принимала формы протестных смут, погромов. Правитель ства обычно не гнушались даже грабить народа ради тех или иных собственных нужд, народ, в свою очередь, не считал греховным обман государства и власти. Привыкшая к насилию власть и народ приохо тила к нему же, поэтому если случалось «демосу» утверждать иногда собственную политическую «кратию», то делалось это, в том числе, через кровь и смертоубийство. Других форм борьбы за свои права населению практически не дано было знать. Так «рабочее движение» начала ушедшего века отторгало умеренные формы борьбы в пользу самых воинствующих и радикальных.

Как показывает услужливая память, среди знаков «борьбы с», под которыми расцвели последние в двадцатом столетии радикальные российские реформы, ярко сиял знак борьбы с «административно командной системой». Увлеченные борцы-интеллектуалы и сочув