ное положение; но в действительности хотела лишь воспользоваться происходящей на Западе неурядицей в смысле прямых интересов России. Под предлогом того, что Польша, проникнувшись «республиканскими правилами» французов, обратилась в очаг революционной заразы для Востока, она устроила второй и третий разделы ее, думала уже о том, чтобы нанести решительный удар Турции, когда смерть положила конец ее планам.

Таково было громадное политическое наследство, которое получил император Павел. Новому императору — подозрительному, чрезвычайно ревнивому к своей власти — было ненавистно по самой идее происходившее на Западе освободительное движение. Поэтому, хотя иностранные державы и были извещены о том, что Россия не намерена принимать прямого участия в войне с Францией, но, вместе с тем, в сообщении, сделанном венскому, лондонскому и берлинскому дворам, император объявил, «что он чувствует нужду противиться всеми возможными мерами неистовой французской республики, угрожающей всей Европе совершенным истреблением закона, прав, имущества и благонравия».

В первое время эти меры заключались в целом ряде распоряжений административного и полицейского характера: французы, не имеющие паспортов за подписью законного короля, были высланы из России, вообще все иностранцы получали право въезда в империю не иначе как по особому, в каждом отдельном случае, высочайшему повелению; русским выезд за границу был безусловно воспрещен; иностранные книги и газеты в Россию не допускались; внутри империи все частные типографии приказано было закрыть; французские моды были изгнаны; многие французские слова исключены из русского языка; некоторые русские выражения заменены другими; так — вместо «отечество» приказано говорить «государство», вместо «граждане» — «обыватели»; слово же «общество» совсем упразднялось.

Однако эти предохранительные меры ненадолго удовлетворили императора Павла. Успехи Французской республики продолжались. Бонапарт вытеснил австрийскую армию из Ломбардии. Пьемонт был присоединен к Франции. Образовалось несколько новых республик... Монархическая Европа не в состоянии была остановить этого поступательного движения революции и просила помощи у Павла. Вот как выражался в своем письме один из изгнанных монархов, король неаполитанский: «Предоставляю Вашему Величеству, могущественному и единственному защитнику коронованных главу мою убедительную просьбу: будьте моим заступником, подпорою и мстителем».

Несомненно, что с точки зрения прямых интересов России было совершенно безразлично — существует ли в Италии Неаполитанское королевство, или Партенопейская республика; но император Павел, польщенный доверием западноевропейских монархов и считая необходимым подавить революцию раньше, чем она достигнет границ империи, объявил Франции войну. Цель последней в рескрипте, данном генералу Римскому-Корсакову, он определил так: «Остановить успехи французской республики, дабы пресечь ей способы к распространению заразительных правил пагубной вольности и восстановить древние престолы от Бога поставленных государей»

Таким образом, борьба с революцией во имя монархического принципа — вот та идея, ради которой начата была война 1799 года.