Временное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно отнюдь не намерено воспользоваться военными обстоятельствами для како-го-либо промедления в осуществлении вышеизложенных реформ и мероприятий.

Председатель Государственной Думы М. Родзянко. Председатель Совета министров князь Львов. Министры: Милюков, Некрасов, Мануйлов, Коновалов, Терещенко, В. Львов, Шингарев, Керенский».

Рядом с этим документом была напечатана декларация Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, обещавшая поддержку новому правительству «в той мере», в какой оно будет выполнять свои обязательства и решительно бороться со старой властью.

Рано утром 3 марта министры уведомили великого князя Михаила Александровича, находившегося в доме № 12 на Миллионной улице, в квартире князя Путятина, о всем происшедшем, добавив, что через несколько часов они прибудут к нему для обсуждения создавшегося положения. Великий князь был поражен случившимся и очень подчеркивал свою обиду на то, что брат «навязал» ему престол, даже не спросив его согласия.

Дабы условиться о том, что нужно сказать великому князю, члены правительства и Временного комитета собрались на предварительное совещание. Керенский прямо заявил, что рабочие Петрограда и вообще революционная демократия не допустят воцарения Михаила Александровича. Этот взгляд разделяли все присутствовавшие и потому, оставаясь принципиально монархистами, они считали нужным, при сложившейся обстановке, убедить великого князя пока отречься. Некрасов успел даже набросать проект отречения.

На стороне обратного мнения, что необходимо во что бы то ни стало сохранить конституционную монархию до Учредительного собрания, остался один Милюков.

После горячих споров было решено, что обе стороны мотивируют перед великим князем свои противоположные мнения и предоставят выбор ему самому.

В это же утро, еще не зная о происшедшем отречении государя, великий князь Павел Александрович отправил Родзянко следующее письмо:

«3 марта. Глубокоуважаемый Михаил Владимирович, как единственный оставшийся в живых сын царя-освободителя, обращаюсь к вам с мольбой сделать все от вас зависящее, дабы сохранить конституционный престол государю. Знаю, что вы ему горячо преданы и что всякий ваш поступок проникнут глубоким патриотизмом и любовью к родине. Я бы не тревожил вас в такую минуту, если бы не прочитал в «Известиях» речь министра иностранных дел Милюкова и его слова о регентстве великого князя Михаила Александровича. Эта мысль о полном устранении государя меня гнетет. При конституционном правлении и правильном снабжении армии — государь, несомненно, поведет войска к победе. Я бы сам приехал к вам, но мой городской мотор реквизирован, а силы не позволяют идти пешком. Да поможет нам Господь и да спасет он нашего дорогого царя и нашу родину. Искренно уважающий и преданный великий князь Павел Александрович»³². Таким образом, Павел Александрович продолжал хлопотать о том, чтобы не пропустить в регенты Михаила, находившегося в руках Брасовой. Между тем делегаты Гучков и Шульгин утром 3 марта прибыли в Петроград.