Вследствие такого упущения действия восставших распались на множество отдельных самостоятельных предприятий без всякой связи и общего руководства. Достаточно сказать, что никто не распорядился захватить центральную телефонную станцию на Морской улице и прервать телеграфные линии, связывавшие Петроград с армией.

Эти два обстоятельства — отсутствие командного состава в войсковых частях и отсутствие общего руководства военными действиями в городе — могли бы при других условиях оказать неблагоприятное влияние на развитие революции, но при обстановке, существовавшей в эти дни в Петрограде, они сошли благополучно.

Указанное выше уклонение офицеров от участия в вооруженном восстании произошло по той причине, что в действиях солдатской массы с первых же шагов обнаружились зачатки социальной революции, которой большинство офицерства в то время не сочувствовало и которой не желало помогать. Но, когда у власти стал Временный комитет Государственной Думы, стремившийся лишь к политической революции в буржуазно-помещичьем духе, то по его призыву офицеры тотчас же вернулись в свои части с полной готовностью поддерживать новый строй. Что касается старшего командного состава и особенно высших начальствующих лиц, то тут, казалось бы, царское правительство приняло все меры для упрочения своего положения

В первой главе уже говорилось о том, что, со времени освободительного движения 1905 года подбор начальников производился главным образом по политическому признаку, а именно: первым условием при всяком назначении ставилась преданность самодержавию. За этим особенно наблюдала высшая аттестационная комиссия, председателем которой долгое время был великий князь Николай Николаевич и от которой зависело назначение на должности начальника дивизии и выше.

Само собой разумеется, что настоящих убежденных черносотенцев в XX веке оставалось уже немного, но зато было достаточно людей, прикидывавшихся черносотенцами ради карьеры. Эти господа прекрасно понимали всю необходимость конституционного строя и некоторых социальных реформ, они даже не скрывали этого в интимном кругу, но в своей служебной и общественной деятельности всячески поддерживали убийственный для России самодержавный режим, так как это обеспечивало их личное благополучие.

Такое же направление существовало и в генеральном штабе, где при господствовавшем карьеризме усердно топили способных и честных людей посредством обвинения их в либерализме, в сочувствии кадетам, в дружбе с каким-нибудь общественным деятелем и тому подобном.

Если бы руководящие военные круги держались более прогрессивного образа мыслей и если бы они имели гражданское мужество высказывать подобные взгляды в печати и в обществе, то это оказало бы существенное влияние на весь ход внутренней политики, так как царское правительство весьма считалось с мнением армии; но, за исключением единичных людей, не боявшихся портить свою карьеру, остальные или молчали, или даже, пользуясь всяким удобным случаем, забрасывали государя своими «верноподданническими телеграммами», лейтмотивом которых являлось отрицание Думы и безграничное признание самодержавия. В конце концов эта «литература» настолько рас