Очевидно, Завойко, стремившийся к перевороту, умышленно придал ответному объявлению Корнилова такой характер, чтобы, насколько возможно, помешать примирению.

По показанию начальника дипломатической канцелярии в ставке князя Трубецкого эта телеграмма, означавшая «окончательный разрыв», была отправлена без ведома начальника штаба и генерал-квартирмейстеров, которые ее не читали и узнали об ее отправлении лишь утром 28 августа⁵.

Вышеприведенное объявление Корнилова, написанное в высокопарном духе, как и все воззвания, принадлежавшие перу Завойко, не могло произвести впечатления на солдатскую массу, которой в это время принадлежала решающая роль.

Относительно самого содержания, казачий генерал Краснов, который в эти дни, пробираясь к штабу своего 3-го конного корпуса, все время путался между войсковыми эшелонами и беседовал с нижними чинами, говорит: «Психология тогдашнего крестьянина и казака была простадо грубости: долой войну; подавай нам мир и землю; мир по телеграфу. А приказ настойчиво звал к войне и победе».

Что касается слов «сын казака-крестьянина», то они звучали фальшью. «Солдаты и казаки уловили ее сразу и потом только ее и видели»⁶.

Клятвенное обещание Корнилова одержать победу над врагом представлялось при существовавших тогда условиях чрезвычайно легкомысленным.

Вечером 27 августа Керенский и бывшие министры Временного правительства снова собрались на частное совещание в Зимнем дворце. Около полуночи было решено вручить верховную власть коллегии из пяти лиц, причем намечались Керенский, Некрасов и Терещенко, к коим присоединялись предположительно Савинков и Кишкин (или Скобелев). Остальные министры превращались в простых руководителей отдельных ведомств, не входя в состав верховной власти⁷.

После 12 часов к Керенскому явились делегаты Совета союза казачьих войск: Дутов, Караулов и Еникеев с предложением отправиться в ставку для улаживания конфликта. Керенский поставил им свои условия. В конце концов согласились на том, что делегаты постараются убедить Корнилова отказаться от гражданской войны, а в случае его несогласия Совет союза призовет все казачество стать на сторону Временного правительства. Разрешение на проезд делегации в ставку Керенский обещал дать на следующий день.

Во втором часу ночи во дворец прибыл генерал Алексеев, который 26 августа выехал из Петрограда в Смоленск, но в пути был вызван телеграммой Керенского и экстренным поездом доставлен обратно в Петроград. Керенский описал создавшееся положение и предложил Алексееву занять освободившуюся должность верховного главнокомандующего. Ознакомившись с посланными и полученными телеграммами, а также с лентами переговоров по аппарату, Алексеев ответил категорическим отказом, заявив, что «дело нужно закончить выяснением недоразумений, соглашением и оставлением генерала Корнилова в должности, чтобы избавить армию от толчков и пагубных потрясений»⁸.

Между тем ночью пленарное заседание Исполнительных комитетов советов, получив от посланных в Зимний дворец делегатов известие о решении частного правительственного совещания, приняло следующую резолюцию: