кою, не принимая во внимание никаких других соображений. Но теперь возникает вопрос существенной важности: прибыть в Могилев только для оперативной деятельности при условии, что остальная жизнь армии будет направляться другою волею, невозможно. Или придется взять все, или совершенно отказаться от появления в Могилеве. Я сказал вам, что после моего отъезда из Петрограда оттуда идут распоряжения, идущие помимо меня, но прямо касающиеся событий, которые могут разыграться в Могилеве. Поэтому явиться невольным участником столкновения двух воль, не от меня зависимых, я считаю для себя и недопустимым, и недостойным. Или с прибытием в Могилев я должен стать ответственным распорядителем по всем частям жизни и службы армии, или совсем не должен принимать должности. В этом отношении я не могу допустить никакой неясности и недоговоренности, так как это может повлечь за собою непоправимые последствия. Я понимаю, что документы могут осветить мне ход событий; думаю, что мой взгляд не идет вразрез с сутью этих документов. Но в настоящую минуту вопрос идет о практическом разрешении создавшегося положения. Временное правительство приняло известное решение; остается или с ним согласиться, или действовать по иным соображениям. Повторяю, что слухов и сплетен слишком много, разобраться в них трудно, почему мне и необходима полная ясность в ваших предположениях.

Лукомский: Для получения мною вполне определенного ответа от генерала Корнилова на ваши вопросы было бы крайне желательно получить от вас освещение двух вещей: 1) что делается с Крымовым и 2) решено ли направить сюда что-либо для ликвидации вопроса? Если возможно ответить на эти вопросы, то я полагаю, что от генерала Корнилова, решение которого зависит, конечно, от него одного, ибо он главный, я в состоянии буду дать вам ответ определенный.

Алексеев: Я задержал свой отъезд сегодня, чтобы дождаться приезда генерала Крымова в Петроград, видел его и разговаривал с ним. На пути видел бригадных командиров Туземной дивизии и читал записку, присланную им от генерала Крымова. Записка говорит об отводе Туземной дивизии в район станции Дно и о прибытии начальников дивизий и бригадных командиров в Петроград (Такой записки в делах не сохранилось и на нее никто из участников не указывает. Вероятно, Алексеев смешал с телеграммой князя Багратиона. — Примеч. ред.). Первая Донская дивизия южнее Луги, Уссурийская собрана в районе Ямбурга. Сейчас в Витебске циркулируют неясные слухи, что с генералом Крымовым что-то случилось, но слухам этим я не доверяю и полагаю, что он остался в Петрограде. Крымов говорил мне, что в 12 часов он должен был быть у Керенского. На второй ваш вопрос должен сказать, что при отъезде я заявил, что беру на себя спокойно без всяких толчков вступить в исполнение обязанностей; к глубокому сожалению, на пути узнал, что непосредственно из Петрограда отдаются распоряжения, которые становятся мне известными совершенно случайно, о направлении средств для насильственной, если нужно, ликвидации. Потому-то я и высказал, что для меня и недостойно, и недопустимо пребывание при таких условиях в Могилеве. Вот причина, вследствие которой для меня необходим ясный ответ, от него будет